Дарья Лунина - Вниз по кроличьей норе[СИ]
Много чего хотелось…
— Жалко, что не с кем поделиться, некому рассказать.
Алисе так никто и не поверил, когда она вновь оказалась в своем мире, посчитали выдумщицей, а мама вдобавок еще попросила впредь так больше их не пугать.
— Я же не врала.
Но кто может поверить во что–то, раз не видел этого? Конечно же, никто.
— Ты сама хотела спокойной и размеренной жизни, вот ты ее и получила, — улыбнулась сама себе Алиса, смахивая слезы со щек.
***Шли годы, Алиса все больше и больше погружалась в учебу, находила новых знакомых и друзей, в общем, жизнь вновь входила в нормальное русло.
Если сначала тяга к знаниям и ко всем школьным мероприятиям была только ради того, чтобы хоть как–то забыть о Стране Чудес, то потом Алисе это дело очень даже понравилось, она втянулась. Ведь не все же время жить одними воспоминаниями? Ведь так? Надо как–то привыкать к тому, что ты тут, что того, что было в Стране, и тех людей, нет, к тому же, ты сама решила выбрать свой мир, а не остаться там.
И Алиса как будто ожила, стала больше улыбаться и радоваться жизни. Даже пошла в команду черлидеров, где за год до конца обучения стала капитаном.
— Ты уже выбрала платье? — поинтересовалась Эприл.
С девушкой Алиса познакомилась полгода назад, когда та переехала в Лоренс из шумного Нью — Йорка, но по каким причинам, никто до сих пор не знал. Иногда даже можно было услышать в школьной столовой или холле между занятиями шепот за спиной Эприл о том, что Нью — Йорк — огромный город, глупо было менять его на Лоренс. И Алиса не могла не согласиться с этим, каждый пятый здешний подросток хотел уехать именно туда, там же можно было не только учиться, но и строить карьеру.
— Угу, — промычала Алиса через трубочку, попивая молочный коктейль. — Оно бледно–желтое. — И улыбнулась.
— Как те розы, которые ты посадила по приезде сюда, — фыркнула Эприл. — О, а как Бэн? Вы вроде уже определились с датой, да?
Если хотите пустить слух, но при этом выйти сухим из воды, просто поговорите с кем–нибудь из приятелей или подруг около Эприл, не пройдет и двух часов, как вся школа будет обсуждать новость дня от «мисс Сплетня». Эта болтливость, невозможность удержать язык за зубами были бедствием для Эприл. В первую же неделю пребывания в школе девушка столкнулась с гневом первых красавиц школы, которые нелестно отзывались о новых учениках и учителе французского. Девушкам пришлось посидеть три часа после занятий, чего никогда не было в их практике, и прийти на следующий день с родителями. Еще через неделю Эприл уже пришлось разбираться с парнями из команды по лакроссу, которые обмолвились в обед, что их тренер садист и чуть ли не до смерти гоняет их на поле. Тогда влетело не только тренеру от директора, но и сами парни на своих же шкурах почувствовали, что такое «загнать до полусмерти». После такой тренировки команда не могла нормально ходить несколько дней, но зато отлично показала себя на чемпионате между старшими школами, завоевав первое место. Хоть тут был прок от Эприл с ее языком.
— Мы решили не затягивать и устроить все через неделю после выпускного.
Глупо? Безрассудно? Алиса не знала. Да и любит ли она Бэна? Готова ли выйти замуж? Связать себя узами? Вместе состариться? А что если все пойдет не так, как ей хотелось? Стоит ли это все делать?
Чем ближе был день свадьбы, тем больше Алиса сомневалась.
— Он тебя любит, — Эприл сжала кулачки. — Вот только любишь ли ты его? Такое чувство, как будто ты выходишь только ради того, чтобы уехать подальше отсюда.
— С чего это ты взяла? — Сердце Алисы пропустило удар. — Конечно же, я люблю его.
— Я слышала о том, что… О том, что ты пропала несколько лет назад на несколько месяцев.
— Да, — кивнула Алиса в ответ. — Было дело. Мама рассказывала, что она с папой и кучей полицейских не знали даже, где меня искать. Как будто меня никогда и не было. А причем тут?..
— И?
— Что? — Алиса свела брови у переносицы, ей не нравилась эта тема. — Причем тут это?
— Мэри говорила, что ты встретила какого–то юношу… — замялась Эприл. — Ну, и постоянно о нем говорила.
— Ах, это. — Алиса мысленно поклялась, что дома поговорит по душам с сестрой за те вещи, которые в их семье были уже не один год под лозунгом «никому и никогда». — Да, было дело. — И невольно улыбнулась.
— Кто он? Как его зовут? Где живет? — затараторила Эприл. — Я по глазам вижу, ты его не забыла.
— Ну, — Алиса выдохнула, — его звали Блэйк, Блэйк Рокк. И я встретила его тогда, когда убежала из дома, в лесу.
— О…
— Он так же, как и я, убежал от родителей, — сочиняла на ходу Алиса. Не могла же она сказать правду? Ведь так?
— И? — Глаза Эприл засияли. — Это стоило того? Стоило, чтобы потом слышать, как кричат родители? Как тебе грозят домашним арестом?
— Еще как стоило, — Алиса печально улыбнулась.
Оглядываясь назад, она действительно не жалела о том, что месяц с ней никто не разговаривал, что приходилось сидеть дома все лето и выполнять все поручения от мамы, в общем, быть послушной девочкой.
Хотя нет. Все же она жалела. Ей надо было остаться в Стране Чудес. Она нашла бы выход, чтобы объяснить родителям, и они бы все поняли и не волновались за нее. Алиса не исчезла бы бесследно, она не поступила бы так жестоко, как поступают многие дети, покидая семью. Она не оставила бы их с той мыслью, что ее, возможно, уже никогда не найти. Алиса нашла бы выход…
И может быть сейчас она не сидела бы здесь, с Эприл, а попивала бы липовый чай из фарфоровой чашечки за столиком около дома Шляпника, а рядом были бы друзья с парой–тройкой интересных историй. И, конечно же, там был бы он, Блэйк, который вроде и забыт, но с другой стороны при одном лишь воспоминании о нем сердце ускоряет свой ритм, кровь начинает приливать к щекам, из–за чего появляется предательский румянец, а душа, как тысячи голубых колокольчиков, звенит от счастья.
Может быть, это то истинное чувство, которое называют любовью? Может ли девочка в одиннадцать лет полюбить?
«Что?»
Алиса испугалась своих мыслей.
«Я не могу…»
— О чем задумалась? И почему твои щеки покраснели? — хихикнула Эприл. — О! Ты вспомнила этого Блэйка? Да?
— Что? — Алиса дотронулась до щек. Они и правда пылали. — Нет! Я просто… Просто…
«Может, я и правда любила? И продолжаю любить до сих пор?»
— Когда у тебя начнется семейная жизнь, ты забудешь о своем Блэйке, — махнула рукой Эприл. — Вот увидишь. Да и детская любовь должна оставаться там, в детстве.
«Но я… Я не хочу забывать… Не хочу забывать их всех!»
— Ты права, действительно права, — Алиса выдавила из себя улыбку. — Это было давно, и пусть это останется хорошим воспоминанием. Скажем так, тем поступком, который не надо было совершать.
***За несколько дней до выпускного бала приехал дедушка по материнской линии, Сэмюэль Лэйн Миллз, которого Алиса и Мэри никогда прежде не видели. А все из–за того, что много лет назад он бросил дочь и жену, то есть маму c бабушкой, Пэм Миллз, которая отошла в мир иной одиннадцать лет назад, и уехал к себе на родину, в Лондон.
На удивление, встреча прошла спокойно, без криков и оров, а после ужина за стаканчиком бренди Сэмюэль, немного захмелев, все же не выдержал и рассказал, почему же ему пришлось бросить все и вернуться в Англию. Как оказалось, виной всему стала его мать, Клариса Миллз, которая грозилась отобрать у него самых дорогих ему людей, Хиллари и Пэм, если он не вернется в родовое гнездо и не унаследует бизнес своего отца, Льюиса Миллза. Потом Сэмюэль рассказал немного о том, что делал все эти годы, где побывал, с какими людьми познакомился, даже затронул достопримечательности самого Лондона. А перед тем, как всем разойтись спать, обнял всех и пообещал, что больше никогда никого не бросит, ведь они семья.
— Прости, что без стука, — в комнату Алисы заглянул дедушка. — Я увидел свет и…
— Да ничего, — девушка слегка улыбнулась. — Все равно что–то не спится. — И села в кровати.
— И из–за этого альбом с фотографиями лучшая идея? — хмыкнул Сэмюэль.
— Не знаю, просто взяла первое, что попалось под руку, — пожала плечами Алиса, крепче сжимая в руках альбом.
— Ты вся в нее, в бабушку, — Миллз присел рядом и тяжело вздохнул.
— Ну, мне с Мэри говорили и не один раз, что мы похожи на нее.
— Нет, я имел ввиду совсем другое. Твоя сестра больше напоминает отца в плане характера и общения, а вот ты — совсем другое дело. Улыбка, глаза, в которых немного грусти, но ты пытаешься все это скрыть, ведение разговора, все, ну абсолютно все от Пэм.
— Я практически не помню бабушку… Ее лицо, морщинки, что она напевала перед тем, как уложить меня с Мэри спать, что готовила и что говорила, все как в тумане, но… — Алиса не смогла сдержать улыбку. — Я запомнила ее руки, они были такими теплыми, такими мягкими, что их хотелось держать в своих и никогда не выпускать. И звонкий смех, когда она что–то нам рассказывала.
